Как читать чужие мысли по глазам? Применение метода отведение глаз в повседневной жизни Как отвести глаза чтобы не видел

Как отвести грозу от дома В своих домах и на огородах бывает страшно в сильную грозу. Чтобы молния не ударила в ваше жилье, бросьте кусок черного хлеба в окно и скажите:Свят, Свят, Свят, пролей источники на лицо земли. Господь живой, Боже вечный, казни дьявола, а не нас. Всегда

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Леди Берг хотела прослыть светской дамой, истинной княгиней. Какое кому дело, что за закрытыми дверями она – алкоголичка со стажем? Главное, что ее вечера – образец хорошего тона.

Родственники Августа за идеал держали образ респектабельного человека. Они не пытались понять Августа, они придирались к его поведению. Наплевать, что они сухие и бездушные люди, унылые, как дождь в декабре. Зато они умеют себя вести. А Август, отщепенец и негодяй, не хочет. Не уважает старших, значит, не любит. Хороший мальчик должен слушаться папу. Папу, правда, я не видела, но с меня и дедушки хватило. Дедушка от робота отличался только происхождением.

Пожалуй, я знала только двоих аристократов, которые никем не притворялись. Макс и Август. Макс жил так жадно, словно это его последняя минута. Он не оглядывался ни на мнение общества, ни на свою репутацию. Впрочем, может быть, я напрасно думаю, что он не притворялся? Может, это тоже маска – этакого анфан-террибля, а на самом деле он тихий человек, склонный к кабинетным штудиям?

Зато Август не притворялся совершенно точно. А ему незачем, он гений.

– Макс? – переспросила Эмбер, поскольку я всю эту тираду высказала вслух. – Нет, мне кажется, он такой и есть. Ему тесно и скучно, вот он и выписывает кренделя. Он редко получает удовольствие от себя и от жизни. Мне он говорил, что был счастлив несколько лет назад, но недолго.

– Надеюсь, не в связи со мной?

Эмбер улыбнулась с легкой грустью:

– Он никогда не рассказывал о тебе. Ничего. Все, что мне известно, – слова его сестры, которая меня недолюбливает. Мне даже имя называли другое.

Я вздохнула:

– Делла – это полусокращение, полупсевдоним. Папе не стоило пить тот последний стакан, когда он выбирал имя для дочери. Потому что ну какая из меня Офелия?!

– Очень красивое имя, – запротестовала Эмбер. – И настоящая Офелия была вовсе не такой, какой ее изобразил Шекспир. Это не моя тема, но я читала одно исследование, где доказывается… Ее и убили потому, что она была умнее, харизматичней и независимей своих отца и брата. Она отказалась подчиняться узурпатору и могла даже вдохновить заговор. Поэтому ее убили. Возможно, утопили. Потому что она много знала, и нельзя было допускать, чтобы Гамлет и Офелия объединили силы.

– А ты? Ты кем-нибудь притворяешься?

– О, нет. Я очень сильно пьяна, у меня кружится голова, но беседа такая интересная. Она отвлекает меня от опьянения. Наверное, мне надо уехать, пока я не упала со стула, это было бы очень неприятно. С тем, что падение неприлично, я еще могу смириться, но это доставило бы тебе лишние хлопоты, а я не хочу, чтобы встреча завершалась раздражением.

– Я могу положить тебя спать в гостевую комнату. Это лучше, чем вызывать такси, вдруг ты уснешь в машине?

– Спасибо, но я не усну, мне так нехорошо, что я постараюсь не спать. Такси ни к чему, я вызвала маминого шофера, он приехал час назад и ждет у садовой террасы. Мама помыслить не может, чтобы в путешествии обойтись без комфорта. Отпустить меня одну на конференцию она не захотела, полетела со мной, и, конечно, повезла с собой машину и шофера. Многие считают, что это изнеженность и избалованность, а я полагаю, что в этом нет ничего дурного. Ведь мама своими привычками дает заработать стольким бедным людям!

Господи, подумала я, откуда ты такая взялась? Во всем буквально найдешь достоинства.

Неверной рукой я нащупала в аптечке блистер антиалкоголя и баночку детоксиканта. Как жаль, что я не догадалась захватить их с собой вчера, тогда мне и коктейль Тэгги, и сонский портвейн были бы нипочем. Эмбер заинтересовалась, я объяснила: первые таблетки надо принимать, чтобы снять опьянение, а вторые – отравление.

– Ой, я даже не слышала, что такие лекарства существуют!

Естественно, не слышала, это спецсредства, их в аптеке не продадут. Мы их сами не столько покупаем, сколько «достаем», несмотря на федеральную лицензию. Они производятся в строго ограниченном количестве, и если вдруг, допустим, резидентура специальной разведки на диссидентских планетах дружно ударяется в запой ради блага государства, остальным просто не хватает.

Эмбер поглядела на таблетки с сомнением.

Вот оно, настоящее аристократическое воспитание. Все должно быть традиционно. Если ты пьешь, то изволь пройти весь цикл – первая эйфория, пьяная истерика, тяжелый сон, так похожий на потерю сознания, и утренняя пытка – с головной болью, тошнотой, муками совести за вчерашнее и уступкой себе в виде рюмки водки.

К счастью, Эмбер оправдала мои надежды и попробовала таблетки. Через пять минут я поняла, что она действительно была очень пьяна – потому что под действием лекарств ее взор прояснился, а жесты приобрели законченность и точность.

Я проводила ее к машине, а затем пошла к Августу. Шеф был недоволен, и даже привычная его невозмутимость куда-то испарилась.

– Делла, так напиваться в это время дня – неприлично.

– Ты же, как выяснилось, знаком с Максом черт знает сколько лет?

Август запнулся – не ожидал поворота темы.

– Тебе разве не говорили?..

– Главное, ты представляешь, что он такое. Ну и как, у тебя еще остались сомнения относительно моих манер?

– Макс очень хорошо воспитан.

– Он – да. И когда хочет, может блеснуть великосветскими жестами. Беда в том, что ему нравятся плохие девчонки, которые вместе с ним будут лазить по деревьям и играть в войнушку. Поэтому он не воспитывал меня, а наоборот – всячески одобрял мальчишеские выходки. А особенно ему нравилось, когда я нарушала приличия.

– Такие девушки нравятся всем мужчинам. Или почти всем.

– То-то вы ищете нежных барышень, тронь – завянет!

– А такие нравятся нашим мамам, которые сами когда-то были плохими девочками. Поэтому, если мужчине важнее угодить маме, чем себе, он делает вид, что ему нравятся нежные барышни.

– Из-за чего ты дрался с Максом?

– Делла, в моем кругу мужчины не дерутся. Они встречаются для поединка, жестко ограниченного правилами.

– Хорошо. Из-за чего у тебя с Максом был поединок?

Август задумался:

– Не помню. Вызывал он, поэтому я мог пропустить мимо ушей, что послужило поводом. Какая разница, право слово. Вызов брошен – надо принимать. Макс очень сильный противник, техничный, быстрый. Это был интересный поединок.

– Надо полагать, ты победил.

– Да, секунданты сочли, что я. Макс настаивал на реванше. Тут я отказался. Как будто мне заняться больше нечем! И так влетело от дедушки за то, что я его наградную шпагу сломал.

– Ах вы еще и на шпагах. Как романтично.

– Я предпочитаю джентльменский бокс, но были сомнения, что Макс умеет. Я спросил, что он думает насчет шпаг. Он согласился. У него была своя, а я тайком взял у двоюродного деда. Мы оба были в малой нагрудной броне, прикрывающей только сердце, печень и желудок. Макс оставил мне шрам на левой руке, а я угодил ему под правую ключицу, буквально полудюймом выше края брони, в плечевой ремень. Клинок пробил ремень, прошел между ребер, уперся в лопатку и сломался. Я не ожидал, шпага с виду была совсем как настоящая.

– Прекрасно. Август, ты действительно гений. Уделать мужика на десять лет тебя старше, который к тому же чуть не родился со шпагой, – это надо суметь!

Он пожал плечами:

– Делла, я тоже рос в такой семье, где мальчиков с детства учат всяким ненужным вещам, которые только захламляют мозг. Я редко прибегаю к этим навыкам, потому что не вижу в них практической пользы. Но я все это знаю и помню. А теперь иди спать, ты пьяна.

– Через полчаса я буду в порядке. У меня есть кое-какие идеи.

– Иди спать, – повторил он и вышел из кабинета.

Я тяжело вздохнула. И пошла спать, а что делать-то.

* * *

Как показали дальнейшие события, поспать было отнюдь не дурацкой идеей. Хотя я не могу исключать, что Август просчитал ситуацию своими гениальными мозгами и выбрал оптимальную последовательность наших действий.

Потому что вечером к нам явился Максимиллиан ван ден Берг собственной персоной, и в таком качестве, в каком я даже вообразить его не могла: в качестве клиента. Так что мой выходной закончился.

– Я хочу, чтобы вы расследовали убийство мистера Джона Смита, эльфа, – заявил он, вальяжно устроившись в клиентском кресле, положив ногу на ногу и обхватив колено сцепленными в замок пальцами.

– Насколько мне помнится, князь, Джон Смит не был вашим слугой или ребенком ваших слуг. Вы даже не слыхали о нем до его гибели.

Общаясь с клиентами, Август всегда говорил «вы», даже если был чертовски хорошо знаком с ними. Он обратился бы на «вы» и к родной матери, окажись она в этом кабинете по делу.

– Объясняю, – согласился Макс. – Мой дальний родственник – высокий чин в транспортном министерстве. Его крайне обеспокоило это убийство, поскольку Джон Смит был федеральным служащим. Мой родственник опасается, что это убийство – неспроста. Он хочет точно знать, почему его убили. Потому ли, что эльф оказался на должности, в глазах некоторых людей престижной, потому ли, что участвовал в каких-либо махинациях, или же он убит потому, что пытался помешать такой махинации. Это не первое убийство федерального служащего той же бандой, или тем же маньяком. Поскольку еще одна жертва была связана с перевозками, возникают разные… мысли. Мой родственник полагает, что полиция пойдет по легкому пути, лишь бы закрыть тему. За этими убийствами может стоять что угодно, от кражи бюджетных средств до попытки государственного переворота. Не надо только спорить, такие случаи известны, когда вроде бы чепуховое происшествие…

– Да, ограбление на Ванили, – согласился Август. – Хотя государственный переворот применительно к тому делу – все же слишком громко сказано. Независимо от амбиций вожака банды, предел ее возможностей – терроризировать небольшой город. И то недолго.

– А мне это вообще неважно, – парировал Макс. – Как вы и сами понимаете, мой родственник не мог обратиться к вам лично – в силу служебного положения и связанных с ним обязательств. Поэтому он попросил об услуге меня.

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что я обязан показать договор с вашей подписью в полиции?

– Ничего страшного, – отмахнулся Макс, – я же не о покупке партии рабов с вами договариваюсь. Как всякий гражданин, имею законное право беспокоиться, когда совершается преступление.

– Безусловно, – подтвердил Август.

Следующие пятнадцать минут они горячо обсуждали детали договора. Через пятнадцать минут они пожали друг другу руки. Я достала бланки договоров, заполнила и подала на подпись – сначала Августу, потом Максу. Макс уставился на документы выпученными глазами:

– Вы что, используете бумагу?!

– Не беспокойтесь, – ответил Август, – это не целлюлозная бумага. Пластик. Но очень хорошей выделки. Я с пиететом отношусь к требованиям экологии.

Макс просто моргал:

– Я не об этом.

– Ах, простите. – Август и ухом не повел. – У меня полная федеральная лицензия. Обязан ряд документов подписывать на бумаге.

– Я думал, сейчас только купчие на землю и завещания на бумаге пишут, – хмыкнул Макс и потянулся за стилом.

Да уж, я понимаю его. Сама была в шоке, когда согласилась стать не только оперативником, но и секретарем Августа, и он перечислил мне новые обязанности. Как же так, документация – и на бумаге?! А дело в лицензии. Август имел право вести расследование по всей территории государства Земля. Территории разбиты на штаты, и в каждом штате федеральный правовой «скелет» обрастает собственным «мясом». На самой Земле и в большинстве штатов первого-второго радиусов цифровая подпись приравнена к рукописной. В остальных же требуют рукописную подпись. Причем где-то ею заверяют буквально все документы, где-то – только нотариальные и банковские. В десятом штате, даром что он в первом радиусе, шесть лет назад запретили цифровую подпись на имущественных документах. Был неприятный случай: впавший в детство патриарх завещал все имущество сиделке, через несколько дней умер, сиделка в одночасье сделалась богатой дамой, а семья старика оказалась на улице. Все потому, что поставить цифровую подпись можно, даже будучи недееспособным: она не требует скоординированной моторики и хотя бы относительной ясности ума. К счастью для пострадавшей семьи, там удалось доказать мошенничество, и справедливость восторжествовала. Но ради упреждения подобных недоразумений, на завещаниях, дарственных и купчих теперь требовали рукописную подпись.

Кстати, на Земле многие нотариусы и поверенные тоже стали подстраховываться, дублируя важные документы «в бумаге». Береженого Бог бережет. А всем обладателям полных федеральных лицензий – в том числе и Августу – буквально вменили в обязанность вести бумажную отчетность. Не целиком, конечно, – только договоры и клиентские поручения. И на том спасибо; если бы нас заставили вести журнал событий на бумаге, я, наверное, взбунтовалась бы.

– Делла, – позвал Август, – ты поедешь к Крюгеру. Сейчас. Сама придумай, как выманить его из дома.

– Да, босс. – Я встала, чтобы пойти к себе.

– Отлично. – Макс откинулся на спинку кресла. – А мы пока прогуляемся по саду.

Я заподозрила подвох. Но я была на службе и не имела права ни расспрашивать Августа, ни теребить Макса. Поэтому я пошла одеваться.

Встреча намечалась хоть и в выходной день, но официальная и трудная. Сначала Крюгер будет ругаться и хвататься за голову, потом ныть, как мы с Маккинби ему надоели, потом торговаться из-за каждой мелочи. Недолго думая, я надела свою любимую брючную двойку. Чтобы Крюгер не вообразил, будто я взялась за ум, стала хорошей девочкой, или, того хуже, пытаюсь произвести на него впечатление.

Через полчаса я вернулась в кабинет. Макс как раз собирался уходить.

Оба были малость… взъерошенными. У Макса к тому же лицо окаменело от ярости. Я не успела и рот раскрыть, как Август учтиво распахнул дверь перед гостем:

– Всего доброго, князь.

– Да уж, – бросил Макс и убыл так решительно, будто собирался выйти на парковку сквозь стену.

Я проводила его взглядом, дождалась, пока станет тихо, и вопросительно поглядела на Августа. Август причесывался, укладывая волосы в гладкий шлем. Я промолчала. Нравится человеку уродовать себя – пусть.

Жизнь сложилась так, что у нас с Августом было фактически два знакомства. Впервые мы встретились, когда учились в соседних университетах. Я застала тот самый период, когда Август ходил в джинсах, носил спутанную гриву и звался Сэнди. Потом один подонок попытался отравить его, Сэнди загремел в реанимацию. Проведя несколько дней без сознания, он очнулся и обнаружил, что волосы свалялись в войлок. Попросил медсестру обрить их. После лечения он очень сильно переменился, меня в упор не видел, а я и не старалась лезть ему на глаза. Только слышала, что волосы он больше не отпускал, ему понравилось сверкать голым черепом. На Большом Йорке я увидела абсолютно, вселенски равнодушного ко всему мужчину без возраста с жиденькими прямыми волосами, причем невыгодного для такой структуры цвета – пшеничного. Их или в черный красить, или стричь как-то иначе, не грех и вовсе сбрить. А он гладко, так, что они плотно облегали голову, зачесывал их назад. Уходя, Август повернулся спиной, и я убедилась, что волосы только кажутся жиденькими – хвост, в который он убирал их, был толстым.

А потом нас обоих пытались утопить в канализации на Люктоне. Да-да, то самое купание в коллекторе. Купание со скованными руками и с рельсом на ногах. Мерзавцы не учли, что я кадровый офицер разведки, пусть и в прошлом – зато недавнем прошлом, – а Август… Ну, если честно, он и меня тогда сильно удивил. Очень сильно. Я, конечно, понимала, что у него хорошая дыхалка – при такой грудной клетке и превосходном здоровье было бы странно иметь плохие легкие, – но не джедайская же!

После того вынужденного купания в ледяной сточной воде мы отогревались и мылись в местном отделе полиции. Геля для волос в полицейском хозяйстве не нашлось, поэтому я имела удовольствие видеть своего босса как есть, что называется. Я откровенно любовалась богатой, вьющейся гривой, которая переливалась всеми оттенками зрелого хлебного поля. Это было еще лучше, чем у Сэнди.

Как жаль, что Август оказался упрямей иного барана и все уговоры сменить прическу пропускал мимо ушей…

– Что на этот раз?

Август удивленно приподнял брови:

– Макс спросил, правда ли я говорил, что без платья ты выглядишь лучше, чем в нем. Я ответил – да, нечто подобное было, а что, он считает это высказывание ложным? Он предположил, что у меня мало оснований для таких выводов, я возразил, что как раз у него – он-то видит тебя в платье впервые в жизни, ему не с чем сравнивать. После чего мы выяснили, кто из нас имеет право делать такие умозаключения, и он отправился домой. Надеюсь, он все понял и больше не будет настаивать на реванше.

– И чем на этот раз?..

– Бокс. Только руки, только в корпус.

Я покачала головой. Мальчишки.

– Имей в виду: у него нет никаких родственников в транспортном департаменте.

– Спасибо. Я знаю. Ему нужен был предлог для частых встреч с тобой, вот он его и придумал.

– А зачем ты согласился, раз понимал?

– Во-первых, мне нужен предлог заняться этим делом. А во-вторых, я не нашел ни одного аргументированного повода для отказа.

– И что ты об этом думаешь?

– Терпеть не могу, когда из работы пытаются сделать романтическое приключение. Кстати, Делла: я не ограничиваю твою личную жизнь, но будь любезна ночевать дома.

Я изумленно моргнула:

– Ты ревнуешь, что ли?

– Нет, – резко сказал Август. – Мне не нравится, что ты до утра гуляешь, а потом с утра пьешь.

– Ревнуешь, – утвердительно сказала я. – Боишься, что у тебя угонят любимую красную машинку. Это мне Бренда Тэгги новый анекдот пересказала – насчет того, что ты воспринимаешь меня как особо редкий экземпляр красной машинки. И костьми ляжешь, но не допустишь, чтобы я перешла в руки другого «коллекционера».

– Не говори глупостей, – только и буркнул Август. Но по тому, как он отвел глаза, я поняла: попала в точку.

– Тогда давай инструкции.

Таких инструкций я не получала еще ни разу.

– Сможешь? – Август заметил, что ошеломил меня.

– Босс, я разведчик, все будет… в порядке. Но, пожалуй, я выбрала неправильный наряд.

– Да, надо построже, – Август кивнул. – Повнушительнее. В брюках ты выглядишь слишком легкомысленно.

Мне захотелось его стукнуть.

– Ты же не разбираешься в женской одежде!

– Я разбираюсь в Крюгере, – сказал он.

– Деловой костюм с юбкой?..

– Нет. Юбка – стандартная одежда для офиса. Женщину в юбке и пиджаке никто не замечает. Как никто не задумывается, что скрыто под одеждой у женщины в полицейской форме.

Ну, щас, подумала я. Это ты мне, отставному копу, будешь рассказывать?

– В идеале, – заявил Август, – у Крюгера должен быть легкий культурный шок при твоем появлении.

– Счастье какое, – сказала я. – Значит, ты не попросишь меня явиться к нему пьяной, голой и с окровавленным кухонным ножом в руке.

Август задумался, и я поспешила уйти.

* * *

Мне не пришлось уговаривать Крюгера на встречу в кафе. Его вызвали на работу. По пути в управление я просмотрела новости. Шестой труп. Орк, девятнадцать лет, что соответствует примерно тридцати годам у человека. Никаких подробностей. Хорошо, сейчас узнаем на месте.

Перед входом уже болтались репортеры, вида довольно жалкого – любители, мелюзга. Применив несколько нехитрых техник отвода глаз, я проскользнула незамеченной почти до самой двери. Однако в последний момент расслабилась, привлекла внимание, меня узнали и окликнули:

– Госпожа ван ден Берг, ваш босс уже подключился к расследованию?

Я обернулась, смерила репортера ледяным взглядом:

– Я несу ватрушки для старшего эксперта Крюгера.

Журналиста-любителя очень легко сбить с толку: больше всего на свете он боится показаться смешным, попасть в дурацкое положение, сморозить глупость. Профессионал не станет отвлекаться, прикидывая, как именно я пытаюсь надуть его и выставить идиотом. Он задаст себе главный вопрос: зачем я это делаю? И уж точно он не боится сесть в лужу. Любой профессионал, чья работа – добывать информацию и анализировать ее, регулярно садится в лужу. Взять хотя бы Крюгера. Или меня. Это не мы такие, это свойство информации. Ее всегда слишком мало.

Опытному журналисту что ватрушки, что пулемет, все одинаково неинтересно, его объект – я. Пулемета у меня не было, зато на сгибе локтя я бережно несла пакет с логотипом дорогой булочной. Репортеры, как по команде, уставились на него. Полсекунды замешательства позволили юркнуть в стеклянный круговорот дверей и вынырнуть уже в холле. Дежурный скалил зубы.

– Хорошая шутка, – кивнул он, – надо взять на вооружение.

– Шутка ложь, да в ней намек. Мне действительно нужен Крюгер. Я вспомнила кое-что важное по предыдущему трупу. Я ведь обнаружила этого бедолагу эльфа.

– Может быть, вам подойдет Йоханссон? Он ведет дело. А Крюгер сейчас занят.

– Йоханссон? – Я удивилась. – Его повысили, что ли?

– Да, вчера. – Дежурный отвлекся на наружную камеру. – Простите, одну минуту…

– Конечно, – сказала я.

И преспокойно направилась к лифтам. Дежурный только горестно вздохнул за моей спиной, но не побежал вдогонку. Он тоже понимал, что вопросы я задавала для проформы – точнее, чтобы узнать, в отделе ли Крюгер, а то вдруг в морг уехал или еще куда.

Крюгер и правда был занят. И занят в обществе того самого Йена Йоханссона. Поэтому я, глянув сквозь стекло, отделявшее кабинет старшего эксперта от общего зала, вошла без стука.

– Я же сказал – в понедельник! – рявкнул Крюгер.

Выглядел он плохо. Ну еще бы. Я молча подошла к столу, села на первый подвернувшийся стул и закинула ногу на ногу.

Крюгер оглядел меня искоса и поморщился. На мне было строгое черное платье, и поверх него жакет с рукавами до локтей. Волосы уложены не по-рабочему, а как на светский прием. Может, культурного шока я и не добилась, но некая подвижка в голове у старшего эксперта произошла. Как минимум он решил, что я явилась его мучить, а не упрашивать. И теперь надеялся хотя бы перенести мучение на завтра.

– Вот что, Делла… – с угрозой начал было он.

– Подожду, пока вы успокоитесь и вспомните, что здесь дама, – высокомерно ответила я.

– Я вспомню, ага. Я еще кое-что могу вспомнить…

– Вот и замечательно. Те подробности моей официальной биографии, на какие вы намекаете, сейчас будут кстати – меньше лишних вопросов.

– Послушайте, Делла, я занят. – Крюгер не собирался сдаваться так быстро.

– Хотите, чтобы я ждала вас снаружи? В толпе странных ребят, уверенных, будто они умеют делать новости?

Крюгер застонал:

– Ладно, выкладывайте, что вам нужно. Йен, потом. Она все равно не отстанет, проще разобраться сразу… Скажи там Коссе, пусть кофе принесет. Два.

Йен удалился, позволив себе одну вежливую улыбку, адресованную мне.

– И кто он теперь? – спросила я, когда дверь за Йеном закрылась.

– Кто и должен быть с самого начала. Следователь.

– О как. А почему работал младшим криминалистом?

Крюгер скрипнул зубами:

– Делла, вы зачем пришли?!

Я положила Крюгеру на стол копии договора о расследовании и лицензии Августа.

– Опять!!!

Только этого Крюгеру и не хватало для полного счастья – чтобы в дело, от которого у него уже волосы дыбом, влез инквизитор первого класса.

– Крюгер, – я подалась вперед, – давайте без этого пафоса, а? Времени нет. Вы не раскроете это дело без нас.

– Это еще с какого бо… радости?!

– С такой, что рядовой обыватель не может позволить себе слугу-эльфа.

– Всего лишь рабочая версия!

– Слушайте, ну хватит. Там отметился эльф. Держать в доме эльфа, я уж молчу – вырастить его, это привилегия знати. Значит, вам придется иметь дело с родовой аристократией. А вы сами знаете, что распоследний барон задрипанный – очень неудобный человек, когда с ним надо поговорить. В лучшем случае с вами свяжется его адвокат. Да, вам обязаны рассказать все, что может пролить свет на преступление. Только как вы докажете, что беспокоите того или иного владетельного лорда по законному и весомому поводу? Настоящие аристократы – занятые господа, у них хлопот полон рот, и трудовое законодательство не защищает их от переработки. Они планетами управляют. Им только вас не хватало!

– Ага, а вы надеетесь…

– Мне ничего и никому не придется доказывать. Уже потому, что я была замужем за одним из них и работаю на другого.

Я постучала ногтем по договору. Крюгер прочитал первые строки, глаза его полезли на лоб, он уставился на меня:

– Не понял. Вы его попросили, что ли?

– Ну вот еще. Максимиллиан ван ден Берг, чтоб вы знали, не ладит с Августом-Александером Полом Николасом-и-еще-двенадцать-имен Маккинби. И по доброй воле ни за чем к нему не обратится.

– Тогда что его заставило?

– А вы подумайте. Что заставило его, что заставило меня, что заставило Августа, который платит Максу взаимностью…

Крюгер задумался. Его секретарша подала кофе. Крюгер с отсутствующим выражением лица открыл сейф, вынул коробку конфет и поставил передо мной:

– Угощайтесь. Все забываю спросить: что вы заканчивали? У вас же не полицейская академия.

– Военный Университет, факультет тактической разведки.

Он сначала вскинул брови, потом издал изумленный возглас. Я поразила его в самое сердце.

– Два года на боевой службе, потом уже полиция, Большой Йорк. Август вел сложное расследование и искал себе оперативника в помощь. Сослуживцы решили подшутить и предложили ему мою кандидатуру – меня ненавидел весь отдел.

– А вы поладили.

– Это не так сложно, если захотеть.

– Гм. Простите за бестактность, а в армии вы служили…

– К сожалению, это закрытая информация. Не в штабе, если вы это имели в виду. Поэтому не могу назвать даже место службы.

– Да-да, понимаю. Делла… как к вам сейчас лучше обращаться? А титул?

– На людях – Офелия ван ден Берг. Титула у меня нет, я разведена. Наедине – умоляю, не надо!

– И вы, сколько я понимаю, хотите чего-то необычного.

– Полное взаимодействие.

– То есть вы будете не только брать, но и давать? Своими материалами поделитесь?

– Да, конечно, – не моргнув глазом, солгала я.

Ну, как солгала… Кое-что мы, конечно, подкинем.

– И в первую очередь вас интересуют федеральные служащие. Люди.

– Ошибаетесь. С ними проще. Расследование их смерти ведут, помимо вас, еще страховщики, налоговики и федералы. Думаю, нароют буквально все. Меня интересуют материалы, имеющие отношение к Джону Смиту, поскольку договор на расследование его смерти. Остальные, разумеется, тоже, но в ознакомительном порядке. И в первую очередь – инородцы и неграждане.

Крюгер прищурился:

– Похоже, в кои-то веки мы с вашим боссом думаем одинаково. Все-таки заговор инородцев, а? Чистенькие с виду респектабельные слуги, такие все из себя правильные ребята вне подозрений, сколотили банду…

– Мой босс еще никак не думает, у него нет пищи для его гениальных мозгов. Вот если я принесу ему в клювике – он, так и быть, подумает.

– Однако он уже высказал версию, что эльф был случайной жертвой. Хотя я бы счел случайной последнюю.

– Оркушка. Оказала сопротивление.

– Я бы взглянула на тело, позволите?

Меня почти тошнило от сладкой вежливости этого разговора, но Крюгеру игра нравилась. Я гадала, какими словами его взгрел комиссар за шесть убийств подряд, если Крюгер так быстро пошел на контакт. У него же территориальные инстинкты – как у крупного хищника. Дай ему волю, съел бы всех конкурентов на своей земле.

– Да, попозже, вон, выделю вам Йена в сопровождающие…

– Я польщена. Целого следователя?

Крюгер натянуто засмеялся.

– Эксперт, так что за метаморфоза с ним произошла?

Крюгер тяжело вздохнул:

– Романтик он. Чертов романтик. Легких путей не ищет, спокойной жизни не хочет. Вот вам и вся метаморфоза. У него диплом следователя. Когда он пришел, я не смог его взять. Ну нет мест. Правда, сказал – давай через год, у нас Куш на пенсию отправится, место будет. А пока – вон, на Эвересте, точно знаю, нужен специалист. Он туда съездил, через две недели опять пришел. Там, говорит, тоска смертная и учиться нечему, я все это еще студентом перепробовал. Хочу непременно у вас работать. Ну понятно: на Эвересте мало народу и дела шаблонные, бытовые. Молодому парню, жадному до интересной работы, там скучно… Ну я и ляпнул – есть место младшего криминалиста. Пойдешь? С твоим-то дипломом? Он сказал – пойду. Заодно специфику освою, в коллектив впишусь, а через год тогда, если сработаемся, вы меня на свободное место следователя переведете. И, Делла, ведь никакого высокомерия, работал как так и надо! А тут с этими убийствами… Короче говоря, Куша мы уговорили уйти досрочно. Он не очень противился, если честно. Это дело ведь он вел, ну и чувствовал, похоже, что не справляется. Йен пришел на его место. И получил, соответственно, в наследство нашу банду.

– Комиссар узнал то, что вы утаивали? Что у вас есть хороший молодой специалист, а вы его не используете?

– Ну да. У Йена первое дело, он волнуется, вы уж…

– Понимаю, – я улыбнулась. – Не буду давить харизмой.

– И не ругайтесь. Он подготовлен хорошо, но практики мало, а вы дама… В общем, по-человечески – да, я его не то что в сопровождающие вам даю…

– Под опеку, – кивнула я. – Не беспокойтесь. Я еще никого не испортила.

Крюгер почему-то побагровел и быстренько сменил тему:

– Делла, а почему вы оставили армию? Там же интереснее. Мы тут заперты в пределах штата, а у военных размах – во всю Галактику.

– Кто вам сказал, что я оставила армию?

Я улыбнулась так ослепительно, как только могла.

Крюгер был убит наповал.

– Но вы совершенно не обязаны мне верить, – добавила я легкомысленно. – Вы же не получали от своего руководства никаких распоряжений на мой счет, и вам даже не намекали. И я вам тоже ничего не говорила. Не те ставки в игре.

Я впервые видела, чтобы Крюгер реально не знал, что сказать.

Когда пришел Йен Йоханссон, ему открылась идиллическая картина: мы с Крюгером, окончательно ошалевшим, в две головы изучали досье жертв.

– Новая форма сотрудничества, – без выражения сообщил Крюгер. – Законом не запрещено. Все, кроме тех документов, видеть которые у госпожи ван ден Берг нет допуска. Но их мы обязаны показать мистеру Маккинби.

На прощание я добила Крюгера. Я развернула пакет и поставила перед ним красочную коробочку с двумя свежеиспеченными ватрушками. Крюгер растерялся так, что попробовал. Ему понравилось.

К машине нам с Йеном пришлось продираться сквозь заметно подросшую толпу репортеров. Двое патрульных расчистили дорогу, и мы выбрались почти что целыми.

– Интересно, что именно через пару минут будет в новостных лентах, – сказал Йен.

– Вряд ли они предполагают, что мы едем в морг. Это ведь так скучно.

– Да уж, – согласился он. – Вы действительно служите в разведке?

Я промолчала.

– Не беспокойтесь, это оперативная машина, она глядит по сторонам, но не внутрь. Здесь нет прослушки в салоне.

У каждого из нас была такая ситуация, когда смотришь в глаза человеку и тебе становится плохо из-за гипнотизирующего взгляда, полного эмоций, чувств и информации. «Говорить» глазами можно научиться.

Вообще, глаза это не только зеркало души, но и отличный способ понять характер человека. Сделать это можно оценив форму глаз. Пройдите тест по форме глаз , чтобы узнать лучше себя и научиться анализировать других людей. Такие навыки очень полезны при новых знакомствах или в работе и любом взаимодействии с людьми. Вы сможете видеть человека без общения, предсказывая его действия. Наше тело может рассказать окружающим очень многое о нас, поэтому существует огромное количество методик анализа характера и эмоций по глазам.

Сила взгляда

Все то, о чем мы думаем в каждый конкретный момент времени, отражается нашим взглядом, а также мимикой лица. Это чистая психология, известная людям уже около века. Нас выдают наши эмоции: гнев, ненависть, смущение, стыд, страх, любовь. Всё это можно прочитать по глазам и мимике, так что взглядом можно показать свои чувства. Бессознательно мы формируем тот или иной тип лица, характерный для каждой эмоции, но можно попробовать эмитировать эмоции, используя силу взгляда для пробуждения сочувствия, страха, ненависти.

Сила взгляда может быть доведена до такой степени, что люди будут вам подчиняться без слов. Это используется в такой известной психологической практике как гипноз, когда доктор внушает вам, что бояться пауков или высоты не нужно, что вы счастливы, что у вас есть то, ради чего нужно жить и радоваться каждому дню.

Сила взгляда может иметь не только психологическую, но и энергетическую составляющую. Энергетика человека — это невидимая аура, которой окружено тело. МЫ чувствуем страх других людей или их любовь, но глаза великолепно передают энергетические потоки — почти так же, как прикосновение рук. Есть люди, которые глазами могут заразить нас радостью, весельем или, наоборот, подарить уныние. Под пристальным взглядом некоторых людей становится жутко, не по себе и просто неловко. Энергетические потоки, несущие в себе информацию и эмоции, отлично передаются глазами. Каждый из нас сталкивался с ситуацией, когда смотришь на человека и он оглядывается на тебя, будто знал, что вы смотрите на него. Это прямое доказательство того, что между нами всеми существует энергетическая связь, проводником которой являются глаза.

Как управлять людьми взглядом

Сила разума и подсознания помогает управлять судьбой , поэтому всегда контролируйте свои мысли. Стоит отметить, что не только люди, но и животные могут управляться одними только глазами, без слов. Они даже более подвержены этому, так что можно потренироваться на них.

Итак, существует две версии того, как необходимо смотреть на человека, чтобы внушить ему что-либо или воздействовать на какие-то чувства. Некоторые думают, что смотреть необходимо в один глаз, а кто-то утверждает, что концентрировать взгляд надо в переносице.

Что самое интересное, и те и те люди правы. Мастера психологии говорят, что правое полушарие мозга, которое связано с левым глазом человека, отвечает за сознательные эмоции, логику. Левое полушарие и, соответственно, правый глаз отвечают за чувства и бессознательные эмоции.

Смотря в переносицу или в брови, вы словно давите на человека. С близкими это может работать плохо, а вот с коллегами или незнакомыми людьми работает идеально. Создается впечатление того, что вы смотрите прямо в душу. Пережить это спокойно трудно, поэтому большинство людей отводит взгляд при этом.

Итак, если вы хотите пробудить в человеке логику, то смотреть необходимо в правый от вас глаз. Это наилучший способ общения делового характера, когда вас все устраивает. Если вам хочется что-то узнать, то смотреть надо в левый от вас глаз, так как он связан с отделом мозга, отвечающим за чувства. Когда вы влюблены в девушку, то смотрите ей в левый глаз, чтобы пробудить любовь и показать свои чувства, свои эмоции. Так вы заставите ее почувствовать их. Если вам страшно, то левый глаз собеседника скажет ему это. Если вы ненавидите человека, то это он тоже может почувствовать. Если хотите заставить человека бояться вас или подчиниться вам, то смотрите на переносицу. Это сильное средство сотрудников правоохранительных органов. Их обучают этому.

Это не всё. Помните про энергетику? Не забывайте думать о том, что вы хотите послать человеку. Ваша аура сделает свое дело, даже не сомневайтесь. Трудность состоит в том, что нужно учиться контролировать мысли. Думая о том, что вы хотите послать человеку, чтобы управлять им и его эмоциями, необходимо делать это непринужденно. Слишком пристальный взгляд заставит человека насторожиться. Это выглядит очень странно, когда на вас смотрят без остановки. Отводите периодически глаза и смотрите на человека около 80% времени общения. Не забывайте про этикет, так как это важно. Более того, слишком пристальный взгляд мужчины на другого мужчину воспринимается автоматически как угроза. У женщин все гораздо проще. Для них это всегда влюбленность. Не забывайте это.

Больше тренируйтесь и меньше думайте о негативе, когда хотите произвести положительное впечатление на человека. Энергетические потоки ему передадут то, что вы хотите, а со временем ваши навыки станут лучше. Тут работает один из законов Вселенной о том, что образы в вашей голове создают реальность, причем не только для вас, но и для других людей. Удачи вам и не забывайте нажимать на кнопки и