Повышаем уровень тестостерона. Как мужчинам повысить тестостерон естественными способами. Причины понижения тестостерона у мужчин

В Международном «Мемориале» прошел круглый стол, посвященный революционеру, лидеру боевой организации эсеров Евно Азефу, который, помимо планирования террористических операций, работал (вплоть до разоблачения в 1908 году) на департамент полиции Министерства внутренних дел Российской империи, выдавая властям сведения о соратниках. Эксперты, принимавшие участие в обсуждении, развенчали мифы об Азефе и рассказали, как он мстил за еврейские погромы и мечтал о западноевропейском стиле жизни. «Лента.ру» публикует основные тезисы выступлений участников дискуссии.

Доктор исторических наук, профессор кафедры гуманитарных дисциплин ИОН РАНХиГС Константин Морозов:

Фото: из секретного архива Департамента полиции

Тема провокаторства Азефа имеет много уровней, сюжетов и аспектов, поэтому многие исследователи находят в ней свою нишу. Им интересно, кому руководитель боевой организации эсеров нанес больший урон, будучи двойным агентом: революции или самодержавию? Исследователей интересуют политико-психологический портрет, мотивации, а также детективная история его разоблачения и то, как ему удалось уйти от возмездия после суда.

Вызывает споры и сама личность Азефа. С одной стороны, многие описывают его как «неотесанного мужлана», который был «теоретически малообразованным человеком» и, когда ему приходилось высказываться, «не мог двух слов связать». С другой стороны, есть точка зрения судебно-следственной комиссии - Азеф знал сочинения Михайловского (русский публицист, социолог, литературный критик, литературовед, переводчик, теоретик народничества - прим. «Ленты.ру» ), читал Канта в подлиннике, а когда был в ударе - умел много и интересно говорить. Знаток Михайловского Евгений Колосов говорил, что никто так не улавливал суть Михайловского, как Азеф, и что он разговаривал с ним с громадным интересом. Это не единственное свидетельство, которое заставляет воспринимать Азефа как человека образованного.

Философу Марку Алданову принадлежит характеристика Азефа как человека, находящегося «на переходной степени к удаву», - это очень емкая и точная характеристика.

Вся революционная эпоха разделена на два периода: до Азефа и после. Лучше всего по этому поводу высказался в конце жизни эсер Владимир Зензинов: «Разоблачение Азефа для всего нашего поколения было резкой гранью, отделившей одну часть нашей жизни от другой. Мы как бы потеряли право на наивность, каждый из нас теперь был вынужден пересмотреть свое отношение к людям, в особенности к самым близким. Человек, которому мы доверяли, как самим себе, оказался обманщиком, предателем, злодеем, надругавшимся над тем, что нам было дороже всего на свете, дороже собственной жизни, человеком, опозорившим и оплевавшим наше святое святых. После разоблачения Азефа и всего пережитого в связи с этим мы были и сами уже другими - исчезла наивная доверчивость к людям, остыла любовь, холодными остановившимися глазами смотрела теперь на нас суровая, часто безжалостная жизнь».

Звучит патетически, но именно такое впечатление произвело на партию эсеров и общество в целом разоблачение Евно Азефа. После этого в высшем руководстве партии началась дележка власти, была полностью дискредитирована деятельность боевой организации. Всю вину за провокаторство члены судебно-следственной комиссии возложили не на окружение Азефа - они выстроили идеологическую концепцию, из которой следовало, что азефщину породил сам террор, всегда обособленный и изолированный от партии. Эта концепция многим понравилась, ее подхватили социал-демократы, в таком виде она вошла и в советскую литературу, хотя ее очень легко опровергнуть.

Партия эсеров после раскрытия Азефа утратила самое главное, без чего в начале XX века не могли существовать политические организации, - товарищеское доверие. Разгорелась фракционная борьба, и в 1917 году фракция левых эсеров откололась. Здесь сыграли роль не только разногласия во взглядах на Первую мировую войну и революцию, но и испорченные отношения.

Понимание дела Азефа дает ключ к пониманию дальнейшей судьбы всей эсеровской партии. Кто-то из видных ее деятелей сказал, что партийцы были честны до наивности, а потому разглядеть негодяя и увидеть в его действиях реальный умысел было для них крайне проблематично. К тому же Азеф слыл великолепным психологом, чему была масса свидетельств.

Он умело стравливал людей. Савинков и Чернов, например, только много лет спустя сверили все то, что Азеф говорил им друг про друга, и поняли, что он втягивал в интриги их обоих: боевиков настраивал против ЦК, а ЦК - против некоторых членов партии и боевиков. Это вызвало шок в стане революционеров, ведь ничего подобного до этого в их практике не было. Можно ли Азефа называть примитивным или «полуудавом»? Наверное, нет, а если он и «полуудав», то гениальный.

Научный сотрудник Иерусалимского университета, историк Леонид Прайсман:

Алданов был блестящим историческим писателем, но характеристика Азефа как «полуудава» наивна. Надо понимать, что Азеф пользовался в русском революционном движении невероятной популярностью. Неслучайно во время суда над ним Савинков, который продолжал ему верить, спросил у Бурцева: «Скажите, в русском революционном движении, где были столь славные имена, как Желябов, Перовская, Гершуни, было ли более славное имя, чем Азеф?» Тот ответил, что готов согласиться, но «только если Азеф честный революционер, а я уверяю, что он провокатор».

Сложно представить, что человек, который был «переходной степенью к удаву», мог настолько хорошо разыграть свою партию в двух лагерях. Ведь нужно иметь в виду, что ему верили не только эсеры, но и руководство департамента полиции, руководство МВД, а их в наивности обвинить невозможно. При этом он смог доказать свою эффективность и тем, и другим. Как могли эсеры поверить, что человек, который сделал все для убийства министра МВД Вячеслава Плеве и московского генерал-губернатора Сергея Александровича, провокатор?

Азеф терпеть не мог своих конкурентов, этим объясняется выдача охранке террористической группы Серафимы Клитчоглу, которая готовила покушение на Плеве. Этим же объясняется и выдача летучего отряда Северной области, Центрального боевого отряда. У полиции после передачи этих сведений не было ни малейшего сомнения в его преданности, поэтому всем было тяжело поверить, что он ведет двойную игру.

Лучше всего об Азефе написал Бурцев после их встречи в 1912 году: «Этому человеку абсолютно чужды любые моральные качества». Без сомнения, главное в Азефе то, что он любил роскошную жизнь в самых ее простых проявлениях.

Но следует иметь в виду, что он был сложной натурой и ему были иногда свойственны иные проявления. Например, у него были свои политические взгляды. Когда эсеры слышали от Азефа, что он первым отойдет от дальнейшей деятельности по разжиганию революции и от террора, когда России будут даны политические свободы и конституция, они с улыбкой хлопали его по плечу и называли его «кадет с бомбой». Он, например, очень уважал Столыпина, что не помешало бы ему организовать на Столыпина покушение в случае необходимости.

При всем этом Азеф был евреем. Пусть он жестоко издевался над еврейской религией, но он не мог простить Плеве Кишиневского погрома. Он осуждал Плеве искренне, говорил об этом не только в среде революционеров, где это было общим местом, но и на встрече со своим куратором в полиции Ротаевым. Московский казенный раввин Яков Мазе, который знал Азефа, считал, что тот убил двух самых матерых антисемитов в русском правительстве, потому что до конца оставался евреем.

Большой редкостью было и то, что, в отличие от других информаторов, которых обычно вербовали, Азеф сам предложил свои услуги департаменту полиции. Он сам связался с полицейскими - потому что в Германии, где он учился, ему не хватало денег. При этом Азеф отрицательно относился к массовому террору, к идеям бросать бомбы в здание Государственного совета.

Разоблачение Азефа подействовало на оба лагеря. Революционерам оно показало, какую страшную роль может играть террор и провокация (прибавим сюда еще и то, что Столыпина убил не анархист, а секретный сотрудник полиции Дмитрий Богров). Эти события имели страшные последствия для страны и для партии эсеров, хотя и не были главной причиной раскола партии. Они оказали страшное влияние на противоположный лагерь: директором департамента полиции становится Владимир Джунковский, который прекращает работу центральной агентуры, считая ее рассадником провокации, и заставляет крупнейшего агента в стане большевиков Романа Малиновского уйти из Госдумы, а также резко сокращает количество охранных отделений. В результате во время Февральской революции департамент полиции оказался ослабленным.

Кандидат исторических наук, доцент МГУ Роман Городницкий:

За последнее столетие нет никаких историографических прорывов по теме Евно Азефа. Мы смотрим на него либо с пострадавшей стороны (эсеров, участников народно-освободительного движения), либо со стороны департамента полиции и МВД. Никто и никогда не пытался рассмотреть Азефа как человека, его мотивы и его игру.

Превалирует точка зрения на него как на алчного дельца, который хотел заработать некий капитал, или же как на авантюриста, который ведет некую игру, щекочущую ему нервы. Фатальную роль в формировании этой точки зрения сыграла книга Бориса Николаевского «Конец Азефа». Попытка Анны Гейфман рассмотреть руководителя боевой организации эсеров с психоаналитической точки зрения кажется мне тоже неудачной. Недавно в серии ЖЗЛ вышла книга публициста Валерия Шубинского, который вообще стал рассматривать Азефа в контексте Серебряного века, якобы он является отражением всех деятелей этого порочного времени, всеобщей эпохи бесчестия, которую представляют собой русская история и культура начала XX века.

Ключ к восприятию феномена Евно Азефа таков: самую главную роль в появлении этой фигуры сыграла грубая и примитивная протоэсеровская и эсеровская среда, с ее черно-белыми оценками мироздания и других людей, с полным непониманием психологии и менталитета. По сути мы сталкиваемся с оторванной от реальной жизни психологией утопистов и сентиментальных убийц.

Все провалы эсеров - это элементарная неспособность соблюсти даже не нормы конспирации, а ориентацию во времени и пространстве. Приведу хрестоматийный пример Сергея Барыкова, который получил задание перевезти пачку номеров «Революционной России» и забыл их на железнодорожной станции, таким образом ненамеренно выдав информацию о типографиях и эсеровских организациях.

Понятно, что Азеф прагматично и выверенно относился ко всему окружающему, ментально ловил все не только психологические, но и бытовые оттенки, он был находкой для эсеров. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы выбиться из этой среды и ее возглавить. Если бы даже у Азефа не было никакой подстраховки со стороны департамента полиции, он бы все равно стал вторым Желябовым или Михайловым, настолько его практическое видение превалировало над идеалистическим видением среды эсеров.

Азеф, который читал Канта в подлиннике и, по сути, был звездой первой величины, возвышался над душной атмосферой революционного подполья, где теоретиками были грубейший Михайловский и не очень далекий Чернов.

Со стороны полиции мы видим окостенелых бюрократов, которые не желают допустить даже глотка свободы для всех остальных. С ними Азефу было достаточно легко общаться, и он получил от них защиту в обмен на самые элементарные сведения о подпольщиках. Чиновников полицейского департамента по сравнению с эсерами-террористами в интеллектуальном отношении можно считать Платонами и Невтонами, но у них была чиновничья зашоренность восприятия, дворянская заносчивость, шапкозакидательство и недооценка внутреннего врага, который уже подкрадывался к трону.

Азеф же старался наполнить свою жизнь элементарными европейскими формами быта: любовь к хорошим костюмам, еде, интеллектуальным беседам и ненависть к тем, кого он называл «обтрепанными революционерами», тем, кто, как он считал, не мог соблюдать элементарные нормы и правила бытового поведения. Конечно, Азеф сыграл свою роль в стремлении сломать застывший деспотический режим царской России, при этом он совершенно спокойно использовал для этого косную эсеровскую массу.

Сохранилось неопубликованное письмо Егора Сазонова, написанное еще до разоблачения руководителя боевой организации эсеров, в 1908 году, где он детально описывает, как Азеф сделал из него террориста. Сазонов, закомплексованный молодой человек, склонный к суициду, до последнего момента сомневался, пойдет он убивать Плеве или нет. Азеф вывез его за город, провел беседу и фактически вдохнул в него, как в инертную куклу, вторую жизнь, и только после этого убийство Плеве стало возможным.

Азеф стремился уйти от пустой революционной среды без настоящих человеческих отношений, где все было подменено идеологическими схемами и партийными программами, где не было никаких элементарных культурных задатков. Он стремился к бюргерскому образу жизни, которым жил весь цивилизованный мир.

Этому революционеру-провокатору на протяжении 5 лет удавалось морочить голову как однопартийцам-эсерам, так и царской охранке – Азеф был настолько хитер и ловок, что сумел запудрить мозги и тем, и другим.

Эсеры не могли заподозрить в лидере своей боевой организации предателя, поскольку Евно Азеф имел прямое отношение к подготовке и проведению самых серьезных терактов. В свою очередь, Департамент полиции, где он был на зарплате, считал своего «засланца» весьма ценным осведомителем.

Как по маслу

Будущий провокатор родился в бедной многодетной семье. В конце XIX века в России сам воздух был напоен революционными идеями. Глотнул его и юный Азеф – он еще до окончания гимназии посещал революционные кружки, организованные еврейской молодежью. Именно тогда на него обратила внимание полиция.

Существует, по меньшей мере, две версии, на какие средства Евно Азеф сбежал в Германию, скрываясь от охранки. Согласно одной из них, 23-летний плут украл 800 рублей, по другой, – стащил у какого-то купца масло и продал его, а деньгами, как сейчас пишут в полицейских протоколах, «распорядился по собственному усмотрению». Для знатока биографии Азефа обе гипотезы выглядят одинаково правдоподобно – жулик он был первостатейный.

Согласно документам Департамента полиции царской России, сексотом Евно Азеф стал сразу же по приезде в немецкий Карлсруэ, где он стал учиться на инженера-механика – письменно обратился к руководству российской охранки, выразив желание «стучать» на русских революционеров, студентов местного политехнического института. Переписку с Департаментом в 1909 году, спустя год после разоблачения Азефа обнародовал в своей речи в Государственной Думе П. А. Столыпин (по злой иронии судьбы, Петра Аркадиевича спустя 2 года убьет террорист-революционер).

Двойной агент

Историки до сих пор ломают копья в спорах: как это удавалось Азефу так долго и успешно работать на два фронта и что же им на самом деле двигало.

Если внимательно изучить биографии этого террориста-прово катора (тем более, что значительная ее часть была задокументирован а и впоследствии обнародована), станет ясно: Азеф – одновременно умный, хитрый и жадный авантюрист. Балансирование на гране провала (как с той, так и с другой стороны), доставляло ему явное удовольствие.

Став своим в союзе социалистов-рево люционеров (эсеров), Азеф за 3 года пребывания в нем настолько завоевал доверие соратников, что после ареста лидера Боевой организации эсеров Г. А. Гершуни возглавил этот отряд боевиков. Эсеры на тот момент уже достаточно заявили о себе – террорист их Боевой организации застрелил тогдашнего главу российского МВД Сипягина, другой боевик ранил харьковского губернатора Оболенского. За несколько дней до ареста Гершуни был застрелен губернатор Уфы Богданович.

Азеф активно включился в работу по укреплению Боевой организации – наладил в ней жесткую дисциплину, упростил систему подчинения боевиков партийному центру. Он одновременно отстаивал политику проведения террора и осуществлял «политику сдерживания» – именно Азеф помешал успешной реализации убийства министра внутренних дел Дурново и покушения на царя Николая II. Агенту охранки, работавшему под полицейским псевдонимом «Раскин», на тот момент за осведомительство платили уже тысячу рублей (больше миллиона нынешними деньгами).

Парадокс, непонятный ни «нашим», ни «вашим»

Азефа несколько лет не могли раскусить собратья по партии, хотя он сдал полиции практически весь первый состав ее Центрального Комитета плюс около десятка боевиков в самом начале своей партийной «карьеры». Но вместе с тем и организовал порядка тридцати терактов, жертвами которых стали московский генерал-губернат ор великий князь Сергей Александрович и градоначальник северной столицы фон Лауниц, главный военный прокурор Павлов… Да что говорить, если и к убийству эсерами глав МВД, своего непосредственног о начальника В. К. Плеве, Азеф тоже имел прямое отношение!

Провокатор вел хитрую игру: часть терактов он готовил втайне от своих полицейских «шефов», исправно получая от них солидную зарплату. Не раз подозреваемый соратниками в двойной игре, Азеф всегда имел козыри для защиты: никто из первых лиц партии эсеров не мог соперничать с ним в количестве наиболее резонансных терактов – подобные аргументы были обезоруживающими.

Кто его разоблачил

В 1908 году Азеф сдал полиции один из так называемых «летучих отрядов» эсеров, в результате чего семерых его боевиков, в большинстве своем женщин, по приговору суда повесили. Эта история потом стала основой сюжета известного произведения Леонида Андреева «Рассказ о семи повешенных».

В том же году к публицисту В. Л. Бурцеву поступила информация о том, что Азеф провокатор. Эсеры Бурцеву не поверили, но Владимир Львович заручился доказательствами от авторитетнейшего информатора – бывшего начальника Департамента полиции А. А. Лопухина. Алексей Александрович еще до истории с эсерами впал в немилость при дворе, как официально считалось, из-за либерализма по отношению к революционерам. Его потом, когда отставник помог разоблачить Азефа, даже судили за госизмену и сослали в Сибирь.

Последние годы провокатора

Азеф и на этот раз, как сказочный Колобок, ушел от всех и скрылся от приговоривших его к смерти эсеров заграницей. После начала Первой мировой жил в Германии, бедствовал, пытался заняться мелким бизнесом. Но был арестован немцами… как бывший агент русской царской охранки. Чуть больше двух лет отсидел в берлинской тюрьме Моабит. В конце 1917 года Азефа выпустили, но на воле он не прожил и полугода – в заключении этот великий мистификатор заболел, а освободишись, хворь побороть так и не смог – умер от почечной недостаточности.

Похоронен Азеф в Берлине на Вильмерсдорфском кладбище, на его могиле выбили только номер 446. Говорят, это захоронение сохранилось до наших дней.

Азеф, Евно Фишелевич (подпольные клички - Толстый, Иван, Иван Николаевич, Евгений Филиппович; 1869, местечко Лысково Гродненской губернии, – 1918, Берлин) - агент департамента полиции в русском революционном движении, один из руководителей партии социалистов-революционеров, глава центральной боевой организации партии.

Ранние годы

Родился в семье портного. В 1874 г. семья переехала в Ростов-на-Дону. В 1890 г. Азеф окончил Петровское реальное училище. Вступил в кружок революционной молодежи. Опасаясь ареста, в 1892 г. уехал в Германию ; поступил в политехнический институт в городе Карлсруэ.

В апреле 1893 г. предложил свои услуги департаменту полиции. Стал тайным сотрудником департамента, поставлял информацию о революционно настроенной молодежи. Продолжил образование в Дармштадтском политехническом институте. В 1899 г. получил диплом инженера-электрика. Начал работать в Берлине во Всеобщей компании электричества. В ноябре 1899 г. по заданию полиции переехал в Москву , где стал работать в местном филиале компании.

Провокатор - основатель партии эсеров

Вступил в подпольный Северный союз социалистов-революционеров. Дал подробную информацию о деятельности Союза С. Зубатову - начальнику московского охранного отделения. Благодаря этой информации Союз был разгромлен полицией.

Накануне разгрома Союза был послан его руководителями в Швейцарию для создания партии. Азеф принимал участие в переговорах с Г. Гершуни , В. Черновым, М. Гоцем об организации партии. Стал одним из руководителей основанной в конце 1901 г. – начале 1902 г. партии социалистов-революционеров, но не вошел в ее центральный комитет.

Его полицейское жалование составляло 500 рублей в месяц, он был одним из самых высокооплачиваемых тайных сотрудников в истории департамента полиции. В 1902–1903 гг., продолжая сообщать полиции много информации о разных сторонах жизни партии, Азеф стал утаивать часть сведений о главе центральной боевой организации Г. Гершуни. После ареста Г. Гершуни в Киеве в мае 1903 г., Азеф возглавил центральную боевую организацию партии социалистов-революционеров. Тогда же он стал членом ЦК.

Революционный террор на случай победы революции

Под руководством Азефа боевики совершили два крупнейших террористических акта. 15 июля 1904 г. Е. Сазонов убил в Петербурге министра внутренних дел В. Плеве ; 4 февраля 1905 г. И. Каляев убил в Москве на территории Кремля московского генерал-губернатора, дядю Николая II, великого князя Сергея Александровича.

Осуществляя подготовку террористических актов, Азеф утаивал информацию о них от полиции, отводил подозрения полицейских от «своих» боевиков, сообщая сведения о других группах террористов. Он разработал новую тактику слежки за жертвой будущего теракта при помощи революционеров, переодетых извозчиками, уличными разносчиками, мелкими торговцами. Азеф организовал ряд динамитных мастерских, где боевики, входившие в его организацию, создавали бомбы. Во многом благодаря его настойчивости и организационному таланту задуманные теракты были осуществлены.

Основной причиной, по которой полицейский агент организовал убийство двух крупнейших российских государственных деятелей, было то, что В. Плеве и князь Сергей Александрович являлись наиболее активными антисемитами в правительственных кругах, осуществлявших различные антиеврейские акции, в том числе Кишиневский погром и высылку части еврейского населения из Москвы в 1891–92 гг. При осуществлении этих терактов определенную роль сыграли либеральные политические взгляды Азефа, уничтожившего двух наиболее реакционных руководителей в России , его желание укрепить свое положение в партии социалистов-революционеров и т. д. На первом съезде партии эсеров, состоявшемся в Финляндии 30 декабря 1905 г. – 4 января 1906 г., Азеф был переизбран в центральный комитет. На состоявшемся после съезда заседании ЦК было принято решение о возобновлении террора. Центральную боевую организацию снова возглавил Азеф.

Работа на охранку

В конце 1905 г. – начале 1906 г. контакты Азефа с департаментом полиции на время прервались. Но с середины апреля 1906 г. связь восстановилась. Азеф поступил в непосредственное подчинение начальника Петербургского охранного отделения А. Герасимова. Последним террористическим актом, в подготовке которого Азеф принимал активное участие, было покушение на московского генерал-губернатора Ф. Дубасова в Москве 23 апреля 1906 г. Во время теракта погиб и боевик, бросивший бомбу в карету Ф. Дубасова, Б. Вноровский, а также адъютант адмирала, граф Коновицин. Ф. Дубасов был ранен.

В дальнейшем благодаря информации Азефа эсеровские боевики не смогли осуществить ни один акт террора всероссийского значения. В 1907 г. был арестован весь состав центрального боевого отряда партии социалистов-революционеров во главе с Л. Зильбербергом; после этого был взят Б. Никитенко, готовивший покушение на Николая II; в 1907–1908 гг. был разгромлен летучий боевой отряд Северной области под руководством К. Трауберга, осуществивший ряд терактов и готовивший взрыв Государственного совета и покушение на великого князя Николая Николаевича, командующего войсками гвардии и Петербургского военного округа. Азеф расстраивал все планы покушений центральной боевой организации.

Расследование Бурцева

С середины 1906 г. известный революционный журналист В. Бурцев начал поиски осведомителя среди руководства партии социалистов-революционеров. В скором времени он убедился, что тайным агентом является Азеф. Но руководство партии категорически отказывалось верить данным В. Бурцева. В октябре 1908 г. в Париже в течение двух недель происходили заседания революционного суда чести над В. Бурцевым. После того, как В. Бурцев огласил на суде признание бывшего директора департамента полиции А. Лопухина о том, что Азеф - платный агент, процесс был прерван.

Однако в скором времени эсеры убедились, что Бурцев прав. В начале января 1909 г. Азеф бежал из Парижа и скрывался в разных странах под вымышленными именами, а затем переехал в Берлин и занялся игрой на бирже. В 1915 г. он был арестован германской полицией как революционер. Был выпущен из тюрьмы в декабре 1917 г. Начал работать в германском Министерстве иностранных дел. Но здоровье Азефа было подорвано в тюрьме, и он умер в берлинской больнице в апреле 1918 г.

Источники

• КЕЭ, том 1, кол. 59

Литература

• Аргунов, А. А. Азеф в партии с.-р. // На чужой стороне. - 1924. - № 6. - С.157 - 200; № 7. - С.47 - 79.
• Бурцев В. Л. Моя последняя встреча с Азефом: Из неопубл. материалов В. Л. Бурцева // Иллюстрированная Россия. - 1927. - № 48(133). - С.1 - 6.
• Бурцев В. Л. В погоне за провокаторами. - М.: Современник,1989
• Герасимов А. В. На лезвии с террористами (воспоминания)
• Письма Азефа. - М.: Терра,1994